Ускользающий мир - Страница 42

– Энергетические вампиры?

– Да, нечто вроде этого, – согласился он, не обидевшись. – Пока Индустриал не открыли, здесь творилось невообразимое. Конечно, я уже рос в мирное время, но дед рассказывал об охотниках за энергией. Людей убивали прямо на улицах из-за ловцов. – Он помолчал, задумавшись.

– И что?

– Около сотни лет назад открыли границу Индустриала, в нем энергия струилась из людей. Представляю, как предки сходили с ума от радости. Тогда стало легче, охотников переловили, но все равно человечество сильно поредело.

– Как-то тоже невесело, – заметила я. – У нас времена Дикого Запада закончились раньше.

– Зато каждый в моем мире обладает способностями, – нашелся Роман. – К примеру, кто-то может определять болезни, кто-то очень тонко различает неправду, как детектор лжи. Кто-то даже умеет перемещать предметы или же петь так, что заслушаешься.

– Какая у тебя способность? – Мне было безумно интересно слушать его, словно я читала очередной фантастический роман. Жаль, не могла записать, чтобы ничего не забыть. «Ускользающий мир», кажется, начинал рождаться в голове. Специально не придумаешь ни при каких странных обстоятельствах.

– Я чувствую энергию. Для меня каждый поток пахнет по-своему. Например, твой ловец обладает очень приятным ароматом ванили. Агрессивная энергия всегда привлекает, главное – не поддаться ей.

Я понятливо кивнула, покосившись на крохотный медальон на запястье.

– Скажи, а в вашем мире у кого-нибудь бывают способности? – в свою очередь полюбопытствовал он.

– О да! – усмехнулась я невесело. – Бывают. У меня, к примеру, сегодня открылась тайная способность попадать в неприятности.

– Значит, не бывают.

– Ну у нас есть гадалки, там… экстрасенсы.

– Кто?

– Люди, якобы обладающие способностями. Слушай, а ты разве ни разу не был в Индустриале, ну, то есть в моем мире? Я думала, что туда можно очень легко попасть. Знаешь, открыл дверь – и вот ты уже на улице стоишь, но в моем городе.

– Нет. – Парень улыбнулся так, словно услышал несусветную чушь. – Переходить из параллели в параллель не так просто. Такой фокус из двери в дверь могут сделать только единицы.

– К примеру, кто?

– К примеру, тот, кто может отдать тебе свой ловец энергии, вернуться в первую параллель и прекрасно без него существовать, – без тени юмора пояснил Роман, а я густо покраснела и залпом допила настой. – Как правило, чтобы попасть в Индустриал, нужно ждать разрешений, получить визу, купить билет.

– Надо же, буквально поездка в страны Шенгена.

– Чего? – не понял он.

– Забудь. Мой мир поделен на страны, везде границы, все говорят на разных языках, – махнула я рукой, – продолжай.

– Переход делают через ворота, под охраной…

– Слушай, – насторожилась я, – а как же я без виз и разрешений завтра?

– Ну есть подпольные пункты. Они перемещаются по городу, чтобы хранители, то есть стражи порядка, не накрыли, но если знать, где искать, то не проблема.

– Хорошо. – Я не выдержала и зевнула. Глаза сами собой слипались.

– Ладно, давай закругляться. Предлагаю тебе помыть посуду и идти спать, – нахально ухмыляясь, заявил Роман.

– Предлагаю тебе помыть посуду самому, а я пошла спать, – возмутилась я, стараясь сдержать улыбку. – Не забывай, я все-таки твоя гостья.

– Ты моя обуза, дорогая. – Он откровенно хамил и получал от этого огромное удовольствие. – Но так и быть, сегодня дежурство беру на себя, – примирительно замахал он руками, когда я шутливо бросила в него не слишком свежим полотенцем.

Спасибо тебе, господи, что в этом мире оказался единственный порядочный человек, который, словно добрый волшебник, помогает мне!

Я вышла в гостиную и снова заинтересовалась экраном на ножках.

– Слушай, Ром, а что это такое?

– Где? – выглянул он с намыленной недомытой сковородкой в руках, на пол капала вода. – А, ты про экран? Это видение.

– Чего?

– Ну видение. Программы всякие, шоу там… – Он смотрел на меня почти с жалостью. Потом все-таки нашел на журнальном столике длинный пульт.

Экран сверкнул зеленоватым отблеском, неожиданно полился звук топающих ног и крики, а потом по горизонтальной поверхности замелькали маленькие объемные человечески, совсем живые. Мне казалось, что я разглядываю чужую реальную жизнь с высоты птичьего полета. На крошечных деревьях при желании можно было рассмотреть каждый листочек, а в воздухе порхали уменьшенные копии птиц. Потом над экраном засветились большие трехмерные буквы и приятный голос оповестил: «Двадцать восьмой канал представляет…»

– О! Так это телевизор! – обрадовалась я и, не глядя на Романа, вытащила из его мокрых рук пульт. – Очень любопытно.

Я плюхнулась на диван и стала быстро переключать каналы – в воздухе, как полубезумные, мелькали картины, словно выхваченные из жизни.

– У вас нет видения? – Рома, не шелохнувшись, следил за мной.

– Есть, конечно. Только называется оно телевидение, и у нас двухмерная графика. Ну понимаешь, – я глянула в его расцвеченное разноцветными пятнами от экрана лицо, – телевизор вертикальный, а картинка плоская. Здесь круче. – Передо мной стал изгибаться какой-то певец, неожиданно из динамиков донеслась песня, слова которой я знала наизусть, и по спине побежали мурашки. – Эту песню я знаю.

– Бывает, что наши артисты и в ваш мир на гастроли выбираются. – Роман ушел на кухню, откуда снова донесся звук лившейся воды и звон, похоже, разбиваемых тарелок.

Феликс

– Что будем делать теперь? – Ия, кажется, была взволнована не на шутку. – Если это все дойдет до Альберта… Мне даже думать страшно, что может случиться.